Гусарова Ксения Олеговна

В докладе рассматривается конструкция «естественного» лица в европейской визуальной культуре середины – второй половины XIX века. Отталкиваясь от предложенного Энн Холландер противопоставления «оптической истины» и «умозрительной истины» как двух полюсов, между которыми разворачиваются художественные поиски, доклад помещает в фокус внимания макияж, а конкретнее — пудру для лица. В программных текстах Шарля Бодлера и Теофиля Готье косметика недвусмысленно связывается с тенденцией к идеализации, я же хотела бы несколько усложнить картину, продемонстрировав, как макияж может быть связан с идеей реальности, к которой апеллируют картины импрессионистов и постимпрессионистов.

В докладе предполагается рассмотреть, каким образом актуализировалась и «архаизировалась» в XIX веке гуморальная теория в контексте набиравших популярность в Европе и Северной Америке практик водолечения. Сама по себе гидротерапия (или, как ее обычно называли в это время, «гидропатия») представляла собой «изобретенную традицию» — ответ на вызовы современности, в частности, на «изнеживающее» влияние западной городской цивилизации, который, однако, облекался в формы «возврата к корням», к аутентичной гиппократической медицине, и снабжался солидной ранненововременной генеалогией. При этом в первую очередь такое позиционирование во времени относилось к гидротерапевтическим практикам, тогда как стоявшие за ними представления о теле, физиологии, здоровье и болезни зачастую не были в достаточной мере эксплицированы. Когда же об этом заходила речь, авторы трактатов по водолечению нередко стремились дистанцироваться от «архаичных» гуморальных представлений таких народных целителей, как Винценц Присниц (1799–1851). В этих случаях временной разрыв, конструируемый «просвещенным» дискурсом о гидротерапии по отношению к ее апологетам из народа, предполагал неоднородное течение времени внутри «современности», где печатная культура и устная традиция, средний класс и крестьянство будто бы существовали на разных уровнях и в разном ритме. Как при этом проходило взаимопроникновение этих пластов, в какой ситуации и в каких формах на уровне «быстрого» времени, медицинского и социального прогресса, оказывалось востребованным «медленное» знание-пережиток? — эти и другие вопросы будут рассмотрены на материале пособий по водолечению и биографий Присница 1840–1890-х годов.

В докладе будет рассмотрен «перевод» указаний драматурга относительно костюмов главной героини на язык кинематографа. Согласно авторским ремаркам в тексте пьесы, с первого появления Бланш Дюбуа на сцене благодаря ее наряду и манере держать себя зрителям должна стать очевидна неуместность героини в этом окружении, резкий контраст между нею и обитателями «убогой окраины» Нового Орлеана. В фильме противопоставление Бланш другим персонажам через костюм несколько смягчается, в том числе за счет черно-белой гаммы киноленты, однако важную роль играют текстуры ткани: легкие газовые платья главной героини контрастируют с более плотными тканями, которые носят другие женщины на экране. Этот контраст отражает вековую традицию осмысления американской вестиментарной эстетики в ключе практичности и удобства, через отрицание французских модных излишеств, и тем самым придает дополнительные измерения критическому вопрошанию о сути американской идентичности, которое является центральным для пьесы Т.Уильямса.
Одежда героини Вивьен Ли в фильме не только и не столько противопоставляет ее другим персонажам, сколько соотносит с антуражем и той «атмосферой упадка», которой пронизана жизнь в этой части Нового Орлеана. В докладе мы подробно остановимся на текстурах различных поверхностей, вступающих в визуальную перекличку с нарядами Бланш на экране, и проследим смысловые линии, которые выстраиваются благодаря этим образам, поддерживая и высвечивая те или иные значения, намеченные в тексте пьесы.