Исторический контекст любой эпохи включает в себя ее культурный словарь, реконструкцией которого общими усилиями занимаются филологи, искусствоведы, историки философии и историки идей. Едва ли не главная проблема, с которой сталкиваются при этом исследователи, возникает в силу простой причины: слова (включая эквивалентные термины разных языков) обычно устойчивее и долговечнее идей, вследствие чего не всегда легко заметить разницу в значениях одних и тех же слов в различные исторические периоды и в различных культурных дискурсах.
Продолжая языковую метафору, можно заметить, что культурный контекст эпохи знает также свою грамматику, которую образуют предпочитавшиеся в тот или иной период методы и подходы - к художественному изображению, научному исследованию или философской спекуляции. Они составляют эпистемологическую рамку, в которую вписываются все компоненты интеллектуальной жизни эпохи и которая, собственно, определяет единство «эпохи», отличной от других.
Как складывается культурный словарь и грамматика эпохи? Под влиянием каких факторов? Как они трансформируются? Как с ними взаимодействуют «индивидуальные словари и грамматики» - писателей, художников, критиков, философов? Каковы операциональные единицы, из которых они строятся (понятия, аксиомы, смысловые структуры?), - иными словами, как должна мыслиться идея, рассматриваемая в процессе своего конкретно-исторического становления? В какой мере такие идеи привязаны к вербальному носителю или могут воплощаться в ином, несловесном материале? Все ли они равно способны к развитию и к переходам из одной области культуры в другую - из философского дискурса в литературный, из эстетики в художественную практику или наоборот? Какое осложняющее воздействие оказывают на все эти процессы стереотипы социально-политической идеологии? Наконец, получают ли такие трансформации идей некое новое качество в «современную» эпоху, как бы ни проводить ее хронологические границы?
С этими проблемами постоянно имеют дело история понятий и история идей, но их едва ли возможно миновать при любом историческом изучении гуманитарной культуры - истории философии, литературы, искусства, - так что планируемая конференция должна объединить специалистов всех названных областей.  Взаимопонимание между ними возможно лишь при сочетании теоретической рефлексии с анализом конкретного материала. Требуются не просто абстрактные размышления (даже самые глубокие), но и не только представление отдельных фактов, текстов, произведений (даже самых ярких); неизбежно разнородные по своему предмету исследования должны скрепляться общей теоретической заботой, стремлением выделить релевантные примеры, которые давали бы опору для предварительных обобщений.
Главная задача конференции - не установить содержание той или конкретной исторической идеи, круга идей или «языка» какой-либо эпохи или автора, а обсудить форму процессов, в которых эти идеи возникают, эволюционируют и взаимодействуют. Особенное внимание предполагается обратить на переходы идей и понятий между разными эпохами, культурами, дискурсами.

С.Н. Зенкин, И.Ю. Светликова

Главный предмет обсуждения – «открытая структура», новая модификация старого понятия, предложенная Н.С. Автономовой и, по ее замыслу, призванная, с одной стороны, реабилитировать исторический образ структурализма (точнее, разных структурализмов), а с другой – способствовать прояснению дальнейших перспектив гуманитарных исследований, в частности – развитию философской теории перевода, межъязыкового, межконцептуального, межкультурного.

С этой главной темой связан и ряд других важнейших вопросов. Что вообще такое структурализм: частный метод или всеобъемлющая философия (онтология), может быть, даже мировоззрение? Как нам теперь относиться к структурализму – тартускому, французскому и любому другому? Как соотносятся понятия «структурализм», «постструктурализм» и «постмодернизм»? Каково нынешнее состояние представлений об объективности (строгости, точности) в гуманитарных науках? Каково соотношение между филологией и философией: взаимодополнительность, взаимоисключение, параллельное движение (т.е. без пересечений) или всё же пересечения в каких-то точках? Наконец, каковы перспективы понятия «перевод» в качестве общеметодологического и даже общефилософского понятия?