Сформировавшаяся в русле движения «Буря и натиск» во главе с Й.Г. Гердером и развитая на рубеже XVIII - XIX вв. т. н. «хайдельбергском» романтизмом концепция национальной культуры, основывалась на коллективном психологическим освоении природы в формах мифа и фольклора, закрепляемым в языке. Выводимая отсюда «органичность» культуры представляла ее исторически непрерывной, функционально соподчиняя фольклору поэзии Средневековья и Нового Времени. Эта культура фактически противопоставлялась штюрмерами и романтиками французскому классицизму XVII – XVIII вв. не как концепт, а как феномен, что подразумевало два типа культуры в Европе. Й.Г. Фихте исторически обосновал взгляды Новалиса тем, что германские франки, подчинив Галлию, заговорили на местном диалекте латыни – чужом для них и галлов и потому не связывающем с природой. Предпосылки позиции Фихте обозначили Ж. Ле Гофф и Л. Карсавин, констатировавшие появление в результате римского завоевания Европы двух типов культур, которые можно условно обозначить как национальные и конвенциональные. Для первых, сохранивших свои языки, а с ними – связь с доримскими мифологией и фольклором, привнесенные античная норма и христианство стали формами саморазвития. А для вторых стали фундаментом культурной конвенции.

Наследие автора знаменитой «Шоколадницы» и многих других замечательных картин хорошо изучено, однако с творчеством его связано немало загадок. Одна из них заключается в почти полном отсутствии его собственных произведений, а также работ, им продававшихся (ибо он был не только художником, но и коллекционером-маршаном), в российских исторических собраниях, хотя собрания эти создавались в то самое время, на которое пришелся пик его прижизненной славы, и отчасти с помощью тех людей, с которыми он был хорошо знаком. В своей книге «Загадка Лиотара», недавно вышедшей в издательстве «Наука», я попытался выяснить причины такого положения вещей, обобщить документальные свидетельства, касающиеся связей Лиотара с Россией, отдельных произведений, созданных или циркулировавших в контексте этих связей, а также собрать воедино имеющиеся в нашем распоряжении сведения о тех немногих его работах, которые все же оказались в российских государственных и частных коллекциях. Этим сюжетам и будет посвящен доклад.

Тема доклада относится к тому кругу лексики русского языка, традиция лингвистического исследования которого была прервана в советский период. Многие слова, которые ныне вновь стали использоваться, вообще отсутствуют в словарях современного русского языка. При подготовке материалов, вошедших в книгу «Церковная лексика греческого происхождения. История слов», опубликованную в 2022 г., докладчице часто помогали книги, словари и энциклопедии дореволюционного времени, а также издания на иностранных языках.
Данные о происхождении и истории церковной лексики, о путях ее заимствования в русский язык имеют значение не только для истории русского языка и истории церкви, но и для самых разных областей научного знания. Именно из таких исследований мне доводилось черпать знания о реальном содержании того или иного термина. Так, например, при обращении к терминам, обозначающим части православного храма (наос, алтарь, нартекс), оказались необходимыми сведения, представленные и в книгах по истории религиозных культов, и в трудах по архитектуре, медицине, ботанике. В работах же лингвистического характера выясняются некоторые моменты, представляющие интерес как для истории этих наук, так и вообще для истории нашей культуры.
В докладе предполагается рассказать о происхождении и истории терминов, обозначающих части православного храма, о путях их заимствования в русский язык, дать лингвистический анализ существительных нао?с, алтарь, нартекс, с особым вниманием к их этимологии, рассмотреть варианты фонетико-графического оформления этих слов, а также развитие их семантики в языке-источнике и в истории русского языка.