Творчество бельгийского поэта Эмиля Верхарна на русском языке представлено достаточно большим количеством переводов. Зачастую одно стихотворение имеет несколько вариантов, что демонстрирует популярность Верхарна на русской почве, во многом в связи с его политическими взглядами и тематикой произведений. Впрочем, образ "пролетарского поэта", созданный русскоязычной критикой, не всегда совпадает с видением переводчиков, каждый из которых находит в поэзии бельгийца интонации и темы, созвучные его собственному образному миру. В докладе пойдет речь об истории переводов Верхарна на русский язык, об их особенностях и теоретических принципах, а также о механизмах восприятия поэтики автора через перевод.

Полемика о показе и рассказе, поводом для которой послужил перевод на английский язык Г. Джеймсом греческих слов «мимесис» и «диегезис» как «showing» и «telling» для обсуждения искусства прозы, стала важным фактором формирования нарратологических понятий. Испытав влияние структуралистской критики мимесиса, нарратология сосредоточила своё внимание по большей части на изучении рассказа. Так, известная максима Женетта – «мимесис есть диегезис» – приравнивала показ к разновидности рассказа. На современном этапе исследователи предлагают не только дискретные модели литературного произведения, но и континуальные, что позволяет им снова обратиться к понятию мимесиса.
На всём своём протяжении дискуссия о показе и рассказе разворачивалась преимущественно в связи с осмыслением романного жанра, при этом не вполне учитывалось присутствие кино и новых медиа в качестве условий формирования литературного текста. Парадокс киносценария состоит в том, что он может восприниматься как готовый текст, и в то же время указывает на свою недостаточность как текста, поскольку предполагает воплощение на основе зрительного образа. Наш доклад будет посвящён проблеме изучения киносценария в свете идей о соотношении рассказа и показа. В качестве примеров будут разобраны советские киносценарии 20–30-х годов, написанные В.В. Маяковским, А.Г. Ржешевским, К.Н. Виноградской.

В период 2012-2018 годов итальянскими реставраторами впервые была предпринята масштабная реставрация всей древней базилики Рождества Христова в Вифлееме, построенной в IV в. К настоящему моменту работы еще не совсем закончены, но завершаются. Предполагается, что они кончатся в этом году.
Началось все с того, что в 2012 г. стала сильно протекать крыша, и Правительство Палестинской национальной администрации, а также Россия и Италия выделили значительные средства на полную реставрацию всего здания и его декорации. Для работ были приглашены итальянские раставраторы из фирмы «Piacenti» под руковдством Миммо Нукатоло. При этом были привлечены эксперты из разных стран, в частности, Микеле Баччи. Была заменена самая поврежденная из древних деревянных балок крыши и установлено новое покрытие. Реставраторы также установили новые деревянные окна. Впервые почти за тысячу лет прекрасные мозаики XII в. на стенах храма были расчищены, при этом утраты были восполнены реставрационными вставками, добавлены новые тессеры. Среди прочего была раскрыта новая фигура ангела на северной стене в простенке между окнами, а также открыты новые напольные мозаики. относящиеся к древнейшему периоду. Проведены и многие другие работы в рамках этого проекта.
Будет показан фильм о процессе реставрации.

Палатинская капелла – дворцовая церковь норманнских королей, построенная Рожером II между 1132 и 1140 гг. – сохранила великолепный мозаичный ансамбль, свидетельствующий о плодотворности мультикультурной среды, существовавшей на Сицилии в XII веке. Внутреннее убранство капеллы представляет собой причудливое и роскошное смешение византийской, западноевропейской и арабской художественных традиций и имеет, по меткому выражению В.Н. Лазарева, «немного пряный…но крайне декоративный и импозантный» характер. О времени создания мозаик Палатинской капеллы сообщают два источника: первый – надпись в подкупольном квадрате, упоминающая 1143 год; второй – хроника Ромуальда Салернского, содержащая указание об украшении церкви мозаиками по заказу Вильгельма I Злого (1154–1166 гг.), сына и наследника Рожера II. Однако, несмотря на ясные исторические свидетельства, этот памятник до сих пор предлагает исследователям ряд неразрешенных проблем, отчасти обусловленных многократными позднейшими реставрациями мозаик и перестройками дворцового комплекса. Дискуссионными остаются вопросы, касающиеся времени создания отдельных частей мозаичного убранства, первоначальной иконографической программы росписей, функционального назначения компартиментов в восточной части капеллы, а также взаимосвязи храма с другими дворцовыми помещениями. На семинаре будут рассмотрены различные точки зрения на эти вопросы и показаны фотографии мозаик Палатинской капеллы, сделанные во время поездки на Сицилию в октябре 2018 года.

В XIV в. среди изображений на археологических предметах светского обихода Новгорода и Пскова появляется новый, ранее не встречающийся здесь сюжет: сидящий (реже стоящий) музыкант, играющий на шлемовидных гуслях (один из типов древнерусских гуслей). Изображения с практически одинаковой иконографией отливаются из металла, вырезаются из кости и печатаются на глиняных сосудах и изразцах. Такое обилие однотипной иконографии не характерно для более раннего времени, но в XIV – XV вв. изображения гусляров не просто встречаются часто, они количественно превалируют над другими изображениями.
Рассматривая это явление в более широком контексте, можно увидеть, что этим же временем датируются новгородские и псковские книжные инициалы в виде музыкантов – преимущественно гусляров. Часть подобных инициалов принято считать изображениями царя Давида, а часть – изображениями скоморохов. При столь разной смысловой наполненности их иконография практически одинакова, разница возникает на уровне деталей.
В докладе будут представлены изображения гусляров XIV – XV вв. из археологических раскопок Новгорода и Пскова и дано их сравнение с инициалами миниатюр и другими изображениями музыкантов в древнерусском искусстве. Также будет рассмотрено, что в облике этих персонажей продиктовано иконографическими заимствованиями, а что – бытовыми реалиями того времени. И, наконец, будет сделана попытка понять, почему изображения гусляров становятся особенно популярны в это время.

Ю.М. Лотман писал о театрализации повседневной жизни дворянства в XVIII – XIX в., о воздействии сферы искусства на область внехудожественной реальности и ситуациях, когда искусство дает формы жизненному поведению людей, рассматривается как область моделей и программ, и «жизнь избирает себе искусство в качестве образца и спешит “подражать” ему». Аналогичный эффект мы можем наблюдать в культурном андеграунде позднего советского времени (хиппи, рок-музыканты, художники-нонконформисты, неофициальные писатели и т.п.). Есть множество примеров вторжения искусства в жизнь и превращения художественных текстов в программы жизненного поведения в этой среде.
Культурный андеграунд, и прежде всего советские хиппи, отличались от прочих своих соотечественников прежде всего внешне. Их одежда и украшения были яркими, эстетически внеположными советской действительности, краски, образы и символика украшений отсылали к иным реальностям: историческим, литературным, воображаемым. Косплей, эффект живого театра, заимствование имен и образцов поведения, жизненных стратегий и ценностей из литературы и культуры других стран (американских хиппи, индейцев, религиозных героев, литературы Серебряного века и авангарда, и т.п.), различного рода игровые практики были неотъемлемой чертой повседневной жизни культурного андеграунда. Неслучайно советские режиссеры любили их снимать в фильмах о загранице или на средневековую либо религиозную тематику.
В моем докладе театрализация повседневной жизни рассматривается прежде всего как форма эскапизма, ухода из реального мира, но в то же время как форма утопического проектирования - такой уход иногда заканчивался возвращением в реальную жизнь с общественно-политическими проектами. По Лотману, театрализация жизни освобождает человека от бытовой действительности, от автоматической власти группового поведения, обычая и наделяет его бытием действующего, самостоятельно творящего свою историю лица.
Источниками для доклада послужили воспоминания представителей позднесоветского культурного андеграунда, многочисленные фотоматериалы, интервью с бывшими советскими хиппи, их художественные произведения, документы самиздата.